«До 40 доживали не все». Как женились и воспитывали детей на Руси

Как был устроен быт в крестьянской избе и что женщинам приходилось терпеть в замужестве, «АиФ-Черноземье» узнал у краеведа Николая Сапелкина.

Сейчас немногие знают, кто такой «большак» и кто становился «черничкой». Семейные традиции предков нашему современнику могут показаться невыносимыми, но многие историки и краеведы уверены: именно жёсткие нормы позволяли не только выживать, но и множить потомство.

Семеро по лавкам

«Достаточно обратиться к русским сказкам: хорошая жена, а не богатство или власть, — высшая награда для главного героя, — поясняет краевед Николай Сапелкин. — Супруга на Руси называли суженым — дарованным судьбой. Традиционная русская семья — семья большая. Тут легко впасть в крайность. Одни авторы клянут домострой и беспросветную крестьянскую жизнь, другие, наоборот, — романтизируют патриархальный быт. Но правда в том, что именно те отношения давали шанс выжить в тяжёлых условиях».

На исторических фото Товарищества Кушнерёв и К° запечатлены воронежские малороссы. Хохол, черкас, русский? Откуда в Воронеже появилась малороссийская изюминка
В маленькой тесной хате делили кров престарелые отец с матерью, сыновья с жёнами, внуки, а бывало, что и правнуки. И чем больше была семья, тем она была эффективнее. В сущности, это был трудовой коллектив, артель: мужчины вместе пахали, сеяли, косили, строили, женщины поддерживали хозяйство и воспитывали детей. Если кто-то заболевал или умирал, его было кем заменить в работе.

Семьей управлял деятельный старик — большак. Его власть была беспрекословна и покоилась на твердокаменном авторитете традиции. И всё же это не спасало от интриг и скандалов. Скажем, снохе, которая плохо готовила хлеб, не было житья от постоянных упрёков.

В каких условиях жила семья в дореволюционной России? Неотапливаемые сени вели в хату, сбоку от входа был судний угол с горшками и посудой, в дальнем углу — печка и полати, в красном углу — стол и лавки, у стены — сундук и, наконец, женский угол с деревянными топчанами, люльками и т. п. Мужчины в женский угол не ходили — там хозяйки нянчились с детьми, учили дочерей прясть, вязать и т. д. Старики спали на печи, дети — на полатях или на лавках, остальные — все вместе на соломе, постеленной прямо на земляной пол. Если свадьбу играли летом, молодые могли ночевать на сеновале или во времянке.

С гигиеной было сложно. Строевого леса в центральной России было мало, и потому бани были большой редкостью. Летом купались в реке. Зимой детей купали в печке - ставили туда корыто, и в теплой от жара воде устраивали им банный день, взрослые мылись в сарае.

«Секретный счёт»… в сундуке

«Трудиться было всё равно, что дышать, — подчёркивает краевед. — Лентяев просто не могло быть в крестьянской семье: их воспитывали всем миром. От работы не отлынивали и старики. Если человек был настолько слаб, что не мог заниматься хозяйством, он начинал воспитывать внуков».

До семи лет ребёнка щадили. Затем он постепенно становился помощником: сначала пас гусей, потом — телят, смотрел за младшими, ходил за коровой, отправлялся с отцом на полевые работы и постепенно осваивал тяжёлый крестьянский труд.

Девушку в 14-15 лет уже могли выдать замуж — особенно если семье было трудно содержать лишний рот. С 16-17 лет женщины начинали рожать детей. Роды после 40 были уже редкостью, считалось, что бабий век закончился — впрочем, до этого возраста доживала далеко не каждая. Сказывались отсутствие родовспоможения, антисанитария и работа на износ — в итоге смерть при родах была обычным явлением.

Парни, как правило, были на год-два старше избранниц, хотя случалось и наоборот. Холостяки считались неполноценными — они не могли взять слово на сельском сходе, презирались и обделялись в собственной семье. Ещё чаще без пары оставались девушки — они становились черничками, как бы монахинями в миру, — ходили в чёрном, читали по покойникам и т. д.

Жениха или невесту выбирали родители. Сыну старались найти, прежде всего, хорошую хозяйку, дочь — отдать в крепкую, зажиточную семью. Взаимные симпатии молодых при этом ровным счётом ничего не значили.

Жена приносила приданое в собственном сундуке. Существовало железное правило: открывать этот сундук муж не имел права. Там хранились любимые рубашки, а порой даже детские игрушки женщины. Всеми деньгами распоряжался муж, и жена могла завести секретный «счёт» единственным способом — спрятав наличность в сундук.

В работе и без защиты

Участь женщины ярко обрисована в стихах Некрасова. Каждый день нужно было засветло встать, подоить, накормить и почистить корову. После этого ждала работа по дому. Болезнь, беременность и даже роды не считались поводом для передышки. Многие женщины рожали детей прямо в поле.

Побить жену, выгнать её из дома в мороз было в порядке вещей. Напротив, если мужчина не «воспитывал» супругу, на него начинали смотреть косо. Причём побои обычно происходили на трезвую голову — не как сейчас: крестьяне, как правило, пили мало.

«Но не надо считать эту жизнь беспросветной, — полагает Николай Сапелкин. — Мы знаем народные песни про любовь и красоту. Были и чувства, и мечты, и грёзы. Собираясь замуж, женщина понимала, что наряду с радостями будут и трудности. Моя бабушка, родившаяся в 1887 году, говорила внучкам: «Не спешите, девки, замуж. Я не торопилась — в 19 лет вышла, а подруги в 15-16 лет повылетали. Ох, они настрадались!»

Часто женщины становились жертвами домогательств свёкра. Это уродливое явление было настолько распространено, что появился даже специальный термин — «снохачество». Дело в том, что жёны часто оставались без защиты: мужья уходили на военную службу или на заработки. Молодуху, которая отказывала большаку, ждала тяжёлая участь — побои и непосильный труд.

А вот измены на стороне были редкостью. Загулять с кем-то было трудно и стыдно — в деревне все на виду. Впрочем, в некоторых случаях мир проявлял необычайную терпимость. Так, в сёлах покрывались случаи убийства грудных детей. Соседи говорили, что женщина приспала — задавила во сне ребёнка, даже если знали, что всё было сделано намеренно. Ничего, мол, родит ещё.

Но самой тяжёлой была вдовья доля. Вступить во второй брак было крайне сложно. Мать и дети мыкали много горя. Тем не менее, при всей суровости обычаев, община никого не бросала на произвол судьбы и не давала умереть голодной смертью.

За несколько яблок

Рано или поздно в семье происходил раздел. Чтобы выделиться, сын должен был иметь несколько детей и показать себя крепким хозяином. При этом было важно, чтобы отец мог что-то отдать, не опасаясь разориться, — сельхозинвентарь, лошадь, корову и т. п. Большак не был заинтересован в разделе и тянул до последнего, ведь сельский сход распределял землю, исходя из количества мужчин-едоков.

Сын, разумеется, хотел уйти, чтобы самостоятельно распоряжаться хозяйством, завести жену и воспитывать детей. В крайнем случае, если большак противился слишком долго, можно было обратиться к миру — общине — с просьбой надавить на отца. Выделившемуся всей семьёй ставили новый дом. После этого сын сам становился большаком, и извечный цикл повторялся снова.

В большинстве крестьянских общин нравственность блюли очень строго.

«С 60-х годов XIX века российских священников обязали вести летописи своих сёл. Так, священник села Козловка нынешнего Бутурлиновского района Воронежской области писал об удивительном случае — он венчал пару, и невеста была на восьмом месяце беременности. Он же рассказывал о том, как другая девушка лишилась невинности за несколько яблок — фрукты были большой экзотикой. Но эти случаи описывались так подробно именно потому, что происходили крайне редко».

В то же время в Черноземье было много религиозных диссидентов, которые смотрели на отношения полов совсем иначе. Так, секта «Новый Израиль» — ответвление хлыстовства — даже практиковала обмен жёнами. Гораздо свободнее были нравы и у южных соседей — казаков. Так, к началу XX века в Области Войска Донского каждый шестой ребёнок был внебрачным.

chr.aif.ru/society/history/ne_speshite_devki_zamuzh_kak_zhenilis_i_vospityvali_detey_nashi_predki