Шервуд Андерсон. Уайнсбург, Огайо

Телеграфист женился на дочери зубного врача, младшей из трех сестер. В день свадьбы он, благодаря своим способностям, был назначен на должность диспетчера с повышением оклада и направлен в телеграфную контору города Колумбус, в Огайо. Там он и обосновался с молодой женой и начал с того, что купил в рассрочку дом. Молодой телеграфист был влюблен до безумия. С каким-то религиозным пылом он сумел пройти сквозь все соблазни юных лет и остаться девственником до самой свадьбы. Он нарисовал Джорджу Уилларду картину жизни в своем домике в Колумбусе. - В огороде за домом, - сказал он,- мы посадили горох, маис и всякое такое. Приехали мы в Колумбус в начале марта, в как только настали теплые дни, я начал работать в огороде. Я переворачивал лопатой пласты чернозема, а она бегала вокруг и хохотала, делая вид, что боится червей, которых я раскапывал. В конце апреля началась посадка. Жена стояла на узенькой дорожке между грядками, держа в руке бумажный мешок. Мешок был полон семян. Маленькими горсточками она подавала мне семена, а я вдавливал их в теплую мягкую землю. На мгновение судорога оборвала голос человека, говорившего во мраке. - Я любил ее, - продолжал он. - Я не говорю, что перестал быть дураком. Я люблю ее до сих пор. А тогда, весенними сумерками, я ползал по черной земле у ее ног и пресмыкался перед ней. Я целовал ее туфли, целовал щиколотки повыше туфель. Я вздрагивал, если край ее платья касался моего лица.

Когда после двух лет такой жизни я узнал, что она ухитрилась завести себе трех любовников, которые по очереди приходили в наш дом, пока я бывал на работе, я не пожелал тронуть ни их, ни ее. Я просто отослал ее к матери и ничего не сказал. Говорить-то было нечего. У меня лежало четыреста долларов в банке, я отдал их ей. Я не спрашивал у нее объяснений. Я ничего не говорил. Когда она ушла, я плакал, как глупый мальчишка. Вскоре мне удалось продать дом, я отослал ей и эти деньги.

- Ее мать послала за мной,- сказал он. - Она написала мне, прося приехать к ним в Дейтон. Я добрался туда вечером, примерно в этот час. - Голос Уоша Уильямса повысился почти до крика. - Два часа просидел я у них в гостиной. Ее мать ввела меня туда и оставила одного. Дом у них был шикарный. Они были, что называется, 'порядочные люди'. В комнате стояли плюшевые стулья, кушетка. Я дрожал с головы до ног. Я ненавидел тех мужчин, которые, как я думал, испортили ее. Я тосковал от одинокой жизни и мечтал, чтобы жена вернулась ко мне. И чём дольше я ждал, тем больше мною овладевало мягкое, нежное чувство. Мне казалось, что вот она войдет, и стоит ей дотронуться до меня рукой, я упаду в обморок. Я жаждал простить и забыть.

- Она вошла в комнату голая, - продолжал он.- Это подстроила ее мать. Пока я там сидел, мать снимала с нее одежду, быть может уговаривала ее. Сперва я услышал голоса в коридоре, потом дверь тихо открылась. Жене было стыдно, и она стояла неподвижно, опустив глаза. Мать не вошла в комнату. Втолкнув дочку в дверь, она сама осталась в коридоре, ожидая, надеясь, что мы... ну, в общем, ждала, вы понимаете...

- Были вы когда-нибудь женаты, мистер Уильямс? - начал он, - Мне кажется, что да, но ваша жена умерла, не так ли? В ответ Уош Уильямс разразился отвратительной руганью. - Да, она умерла, - подтвердил он. - Мертва, как мертвы все женщины. Да, она живой мертвец, расхаживающий на глазах у мужчин и оскверняющий своим присутствием землю. - Уставившись на юношу, он побагровел, от злости. - Выбросьте из головы все ваши дурацкие принципы, - властно произнес он. - Моя жена умерла, да, разумеется. Все женщины мертвецы, говорю я вам - и моя мать, и ваша мать, и та высокая смуглая женщина, что работает в шляпной мастерской и с которой я видел вас вчера. Да, все они мертвы, все! Говорю вам, все они сгнили. Да, я был женат, это верно. Моя жена была мертвецом еще до того, как вышла за меня замуж; она грязное существо, рожденное еще более грязной женщиной. Она была послана, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. Я, видите ли, был такой же дурак, как вы сейчас, - вот и женился на ней. Мне бы хотелось, чтобы мужчины начали хоть немного понимать, что такое женщины. Ведь они посланы, чтобы помешать мужчинам сделать мир достойным человеческого существования. Это ухищрение природы. Брр! Ползучие, извивающиеся, пресмыкающиеся существа - вот кто они, все эти женщины с нежными ручками, с голубыми глазками. Меня тошнит при виде женщины. Не могу понять, почему я не убиваю каждую женщину, которая попадается мне на глаза.