Мама не знает, что ...

Мама не знает, что меня сажали

От тюрьмы и от сумы не зарекайся. И даже если ты не виноват, к сожалению, другие люди могут это исправить. Что и произошло с Тамарой благодаря её молодому человеку.

Музыка нас связала

Мы с Никитой познакомились довольно обычно — в клубе. Танцевали рядом, да и как-то, что называется, затанцевались. Под утро обменялись телефонами, стали общаться, встречаться. Он был музыкантом, играл в группе, а работал звукорежиссёром на студии, примерно по 4 дня в неделю. Никита меня привлёк некой безумностью и необузданностью: у него всегда была куча идей, планов, он мог сорваться ночью и повезти меня куда-нибудь на крышу. Всё время что-то придумывал, был очень разговорчив и фантазировал. Мне с моим экономическим образованием и довольно монотонной работой это было всё в новинку, неожиданно и ярко. И наши отношения быстро развивались.

Месяца через четыре, мы решили попробовать пожить вместе, сняли квартиру. Мы нормально вдвоём зарабатывали, у нас была возможность самостоятельно платить за жильё. Квартиру искали вместе, обсуждали возможные варианты, ездили смотреть, даже отложили какие-то деньги на благоустройство быта. Правда, когда мы всё-таки начали жить вместе, спустя 5 месяцев отношений, я узнала о своём молодом человеке кое-что ещё.

Зелёные выходные

Никита употреблял наркотики. Нет, он не ширялся героином и не варил на кухне винт, но покурить травку он был совсем не против. Как он это объяснял: "Ну я же не меняюсь сильно от этого! Меня это расслабляет". По сути, так оно и было: он не пил алкоголь, не сидел с пивом перед телевизором вечерами, в состоянии наркотического опьянения вёл себя неагрессивно. Я бы даже сказала, что тихо: обычно сидел и занимался своей музыкой. Мы могли заниматься сексом, ему особенно это нравилось в таком "изменённом" сознании.

Не надо кидать в меня камнями, но я приняла такой порядок дел, правда, сама в этом никогда не участвовала и в подробности не вдавалась. Как-то ему удалось меня убедить, что это нормально (в ключе "ну вот кто-то пиво хлещет, а я так"). К тому же у меня были свои дела и компания, поэтому иногда во время его "отдыха" я могла пойти гулять с подругами, съездить к родителям или заняться спортом. Он никогда ничего не говорил мне поперёк.

Переломный момент

Но ситуация стала выходить из-под контроля — Никиту затянуло. "Выходной расслабон" стал происходить и по будням, причём когда меня не было дома. Иногда он прогуливал работу, объясняя это тем, что ему надо дома пописать музыку для группы или что-то в этом духе. Я пыталась с ним говорить, но он обычно съезжал с разговора, прижимал меня и говорил: "Ну что ты нервничаешь, я же тебя люблю, всё хорошо". И диалога не выходило.

Однажды Никита позвонил мне, когда я была на работе и попросил заехать к его приятелю по дороге, забрать подарочек, который тот привёз ему из-за границы. Так как дом друга находился по пути, я не стала отказываться и заехала. Сергей встретил меня на пороге, передал небольшой пакетик, где были какие-то магнитики, и я вышла из подъезда.

Буквально через несколько шагов меня встретили полицейские.

Благоневерный

Сразу после задержания я позвонила Никите. Он ответил, но как только узнал, что меня взяли с поличным, кинул трубку. Больше дозвониться до него я не смогла.

Подарком оказалась довольно крупная партия марихуаны, упакованная в тряпичный сувенирный мешочек из-под индийского чая. Когда меня замели и уже в отделении допрашивали, я сидела и вяло мямлила: это не моё, это не я, я не знаю, что это... Я была в таком ступоре и шоке, что не очень понимала, как себя вести и что делать.

А ситуация была типичная: чтобы уйти от "присмотра", надо сдать кого-то ещё. Что, собственно, Никита и сделал. Поверить в это было сложно. Да что я говорю — невозможно. Но именно так и произошло, и вот мне грозит реальный тюремный срок за реальное преступление, которое я не совершала.

Мне разрешили позвонить отцу.

Мама, нам здесь нормально

Отец незамедлительно приехал, бросив все дела.

И началась наша вереница законодательного ужаса...

Мои родители в разводе, маме мы ничего говорить не стали, и она до сих пор не в курсе, что тогда происходило, в каком аду и напряге я жила всё это время. Да и отцу тоже было несладко: именно он разруливал всё случившееся, искал адвокатов, общался с юристами...

По большому счёту у нас никогда с матерью не было особо доверительных отношений. В основном, если я чем-то делилась, натыкалась либо на осуждение, либо на непонимание. Даже мой переезд вызвал бурю негодования, хотя отец меня поддержал и потом сам успокаивал маму, что мне пора уже начинать взрослую и самостоятельную жизнь.

А тут если бы я сказала маме, что произошло! О, я даже думать об этом не хочу, что было бы...

Спасибо папе, он очень многое сделал для того, чтобы вытащить меня из этой отвратительной истории. Именно благодаря ему был найден хороший адвокат. Мои друзья собрали денег на "откуп", папа добавил свои, покрыв основную часть расходов, которые копил мне на машину к 25-летию.

"Ну свобода же лучше машины?" — язвил отец, за что ему тоже спасибо, не терял оптимизма. И ни разу меня не упрекнул: ни в связи с Никитой, ни в том, что так вышло всё...

Домашний арест

Мне удалось выйти практически сухой из воды: вместо реального срока мне дали условный. Конечно, это меня сильно подкосило, я потеряла уверенность в себе, в людях, мне потребовалось немало времени на восстановление. Я переехала жить к отцу. Никита, ясное дело, в тот же день свалил, даже не забрав часть своих вещей. Я его и не пыталась найти, хотелось всё забыть, как страшный сон.

Сейчас я ещё нахожусь на условном сроке, у меня нет возможности ездить за рубеж (матери объяснила это, что из-за работы), регулярно надо отмечаться в структурах правоохранительных органов, за мной наблюдают, чтобы "ещё не накосячила". Так или иначе, я не совсем свободна, хотя физически я дома, в своей постели, могу ходить куда вздумается, есть нормальную еду и общаться со своими друзьями и семьёй.

Только вот страх меня этот не покидает — что опять подставят, бросят, унизят. Из-за этого проблемы в личной жизни. Но это уже совсем другая история.

Мнение психолога

Марина Филоненко, семейный психотерапевт

— В своих поступках и действиях мы осознанно или неосознанно опираемся на опыт своей семьи, копируем родителей. Доверительные ли отношения с родителями были у Тамары? И сколько было доверия между ней и её сожителем Никитой? Именно эти вопросы — ключевые в этой истории. Тамара не погружалась в то, что происходило с Никитой. Очень удобно найти оправдание, что существует такая форма досуга. Можем предполагать, что и в её родительской семье была отстранённость друг от друга. Из-за чего Тамара решила скрывать проблемы с законом от мамы? Видимо, чтобы не травмировать её. Папа, фактически вступив в сговор с дочерью, также предпочёл делать вид, что ничего не случилось, участвовал в её спектакле.

У Тамары изначально была установка — не на всех членов семьи в критической ситуации можно положиться. Поэтому с нагрянувшей бедой девушка пошла не к маме и не к обоим родителям сразу. Она осознавала, что не получит поддержки. Тамара понимала, что только отцовское участие будет конструктивным. Так и получилось: он нашёл выход — деньги, контакты. Она боялась пережить осуждение не только правоохранительными органами, но ещё и своими близкими, а это уже двойное испытание.

Дети часто не осознают, что несмотря на все их промахи, родительская любовь никогда не будет ставиться под сомнение. Сделать именно это ясным — вот задача доверительных отношений, отношений без осуждения и неприятия. Много бед случается как раз из-за того, что, боясь осуждения, ребёнок долго скрывает от родителей свои проблемы.

Рассматривая версию, что Тамара не рассказала маме о своих проблемах с законом, так как решила, что стоит поберечь её и оградить от волнений, нельзя не заметить, что скрывать факт судимости и молчать вечно невозможно. Умалчивание, утаивание не делает семейную атмосферу спокойной и радостной. Мама чувствует ложь и ненатуральное поведение, а это делает каждого члена семьи ещё более изолированным. Спросите у своих близких или коллег — какой вариант предпочтительнее: утаивание и недомолвки или искренность и правда, пусть жёсткая, болезненная и даже стыдная в глазах общества? Ответ очевиден. Когда нет понимания и поддержки со стороны самых близких людей, то где же её ещё найти?

Вы знаете, что у ваших детей может быть тайная жизнь? Далеко не всегда подросший ребёнок хочет и может рассказать родителям то, о чём он мечтает, как живёт, что ему нужно для счастья. В рубрике #маманезнает Лайф рассказывает истории людей, которые скрывают или скрывали от родителей свои самые страшные секреты.

...

Мама не знает, что я содержанка
...

Мама не знает, что я гей
...

Мама не знает, что я трансвестит
...

Мама не знает, что я серьёзно болен

В тот вечер правая часть моего тела резко потеряла чувствительность, а тяжёлый приступ разрывающей головной боли просто выключил сознание. Последовала экстренная госпитализация, которая выявила диагноз — инсульт.

Здоровье как у космонавта

В детстве, как у любого ребёнка, у меня были страхи. Главным из них почему-то была боязнь старости, такая непонятная и пугающая. Но мальчик должен быть храбрым, поэтому свою неосознанную тревогу я старался прятать как можно глубже внутри себя, иногда совершенно забывая о ней. Беды ничто не предвещало: родители радовались моему крепкому иммунитету, редким простудам зимой и отсутствию насморка и больного горла летом после стакана холодного компота. Я разбивал колени в кровь, прятал их в целительный подорожник, ходил измазанный в зелёнке и ковырял болячки. Мне казалось, что я был по-ребячески закалён.

Настоящий романтик

Кроме обычной школы в моей жизни всегда была музыкалка. Я выбрал для себя духовой инструмент — саксофон. Родители не могли нарадоваться моему стремлению стать музыкантом. Общеобразовательную школу я оставил после девятого класса и в тот же год получил корочку с пятёрками в музыкальной. Дальше был Колледж им. Гнесиных, который я окончил без проблем.

Там же я познакомился со своей девушкой и друзьями по будущему джаз-бенду. Ещё во время учёбы мы часто подрабатывали на корпоративах, свадьбах и юбилеях, приглашали нас и на закрытые вечеринки. После окончания колледжа наш музыкальный коллектив стали очень хорошо принимать в Питере, куда мы катались на выступления по выходным. Недолго думая мы переехали всей командой в Северную столицу. На тот момент мне только исполнилось 20 лет. Именно тогда я стал чувствовать, что со мной что-то происходит.

Тревожный звонок

Молодой и немного голодный — так я называл себя и всё время подшучивал над своим похудением. Родители, глядя на меня в скайпе, постоянно тревожились и ругали за изнурённый вид. Объективных причин для того, чтобы я терял вес, не было. Моя девушка Катя прекрасно готовила, проблем с продуктами у нас не было, денег на всё хватало. Я списывал всё на усталость: репетиции день и ночь, выступления с группой и сольные в дорогих ресторанах.

Но тут меня стали преследовать жуткие приступы мигрени, появилась слабость и сонливость. Дома я выключался буквально по щелчку, иногда это было даже похоже на обмороки. Катя хмурилась и требовала похода ко врачу, я дерзил и обижался, упорно пытался отоспаться, но сон не шёл на пользу.

Скорая приехала быстро

В начале января мне исполнилось 23 года. В конце месяца у нашего ударника родилась дочь, вся мужская компания собралась в его съёмной двушке на Гороховой. Я принёс с собой две бутылки безалкогольного пива (алкоголь и сигареты никогда не входили в круг моих интересов). В самый разгар веселья, расхохотавшись после удачной шутки, я неожиданно выронил почти пустую бутылку, даже не ощутив, как разжались пальцы. Значения этому я не придал — с кем не бывает. Однако вечером, когда мы все собирались уходить, я стоял в коридоре, застёгивал пуховик и попутно заказывал такси через приложение в телефоне. Вдруг айфон выскользнул из руки. В глазах потемнело... Позже друзья рассказали: я просто рухнул на пол.

В бой идут не одни старики

Очнулся я в общей палате. С соседней кровати на меня смотрел мужчина лет шестидесяти. Он увидел, что я пришёл в себя, и махнул мне рукой. Сесть сначала я не смог: мутило со страшной силой. В палату зашла медсестра, за ней — бледная Катя. Началась разъяснительная беседа. Когда я услышал свой диагноз, то поначалу даже не мог поверить. Инсульт? В 23 года? Что ещё за старческая история! Оказалось, в тот вечер у друзей правая часть моего тела резко потеряла чувствительность, а тяжёлый приступ разрывающей головной боли просто выключил сознание. Даже скорая не смогла вернуть меня в сознание.

Наш с ней секрет

Катя сдержанно всплакнула, сдержанно поругала меня за ужасный режим и сумасшедший распорядок рабочих дней и уже было потянулась к телефону, чтобы позвонить моим родителям. Я ватным языком с трудом попросил её отложить звонок.

Через несколько дней мы, вооружившись целым списком рекомендаций, рецептов лекарств и направлений, начали приводить меня в чувство. К счастью, моя память и речь были в полном порядке, но я по-прежнему был очень рассеян, плюс немного снизилась чувствительность в конечностях. Я много спал и ел, набираясь сил.

Дома появились всевозможные массажные ролики, эспандеры, фитнес-мячики. В моей жизни — иглоукалывание и массаж. На реабилитацию ушло почти 3,5 месяца. Саксофон, какие-то нотные зарисовки и другие творческие бумаги пришлось отложить: играть и сочинять музыку я не мог. Разрыв с инструментом переживал мучительно. Парни из бенда к ситуации отнеслись с пониманием, группу на время расформировали.

Поездка домой

На майские праздники мы прыгнули в "Сапсан" и приехали в Москву к родителям. Я был румяным и посвежевшим. Чувствовал я себя значительно лучше. Родители повезли нас с Катей за город на шашлыки и вечерние беседы на веранде. Утром и вечером я делал зарядку, старался ежедневно выходить на небольшую пробежку вместе с Катей. Родители спрашивали, как наши выступления с парнями, что интересного нашёптывает мне муза в моих самостоятельных работах. Я рассказывал что-то из старых историй, в чём-то немного сочинял.

Как-то за обедом мама сказала, что ей снился сон, в котором она ходила по большой и мрачной больнице и искала маленький клуб, в котором я должен был выступать. Мы с Катей переглянулись и пошутили о её даре ясновидения.

Ночью уснуть я не мог, слишком много секретов пришлось привезти в родной дом: приступ, диагноз, реабилитацию, временный уход из музыки.

Фото: © Flickr/Kevin Dooley
Всё будет хорошо

Скрывал и буду скрывать от родителей свой диагноз. Я поздний ребёнок. Отцу и маме уже по 65 лет, у них своих проблем и забот хватает. И так за меня переживают, ведь живу в другом городе. Если скажу им — только хуже будет. Сам справлюсь.

Тугарина Ирина, психолог:

— Когда человек решает утаивать что-то от близких ему людей, обычно он проводит с собой небольшую беседу, выдвигая самому себе доводы в пользу молчания. В данном случае у молодого человека доминирует желание сохранить спокойствие своих родителей, бережно отнестись к их возрасту, чтобы не усугубить их состояние здоровья.

Однако эта ситуация является очень сложной, ведь в основе лежит вопрос его собственной жизнедеятельности, будущего, создания семьи и карьеры. Серьёзные заболевания, такие как инсульт, могут поставить под удар судьбу человека. Важным моментом, конечно, остаётся нахождение рядом близкого человека, его любовь и забота.

...

Мама не знает, что я спала с отчимом

Дети молчат о своих трагедиях, чтобы не огорчать родителей или боясь наказания. Именно поэтому девочке часто стыдно и страшно признаться в том, что происходит, когда мамы нет дома. Анна до сих пор не смогла раскрыть свои секреты матери.
Московская жизнь

Когда мы переехали из Нижнего Новгорода в Москву, мне было четыре года. Мама давно планировала перебраться в столицу и наконец нашла выход — брак с москвичом. Причём не фиктивный, а "по любви". С его стороны. Жених по тем временам был завидный — инженер, своя трёхкомнатная квартира. Вот так и переехали. Отчим души во мне не чаял, относился как к родной, я его называла папой. Мама была ему за это благодарна очень и с удвоенной силой вила семейное гнездо.

Потом грянула перестройка. Работать отчим особо не хотел, с должности инженера перешёл на работу сторожем на полставки, говорил, что "так он будет больше уделять времени семье". Мама при этом пахала официанткой в ресторане в две смены, то есть основной доход приносила она: по тем временам зарплата инженера и рядом с доходом официантки не валялась. Ну и по вечерам постоянное пиво-вино, принесённое мамой с работы.

Пока мама работала, со мной сидел отчим: учил меня читать, купал, гулял. В редкие мамины выходные мы всей семьёй ходили в кино или просто в парк гулять. В общем, нормальная семья.

Гадкий утёнок

В школе я себя чувствовала гадким утёнком: толстая, училась на тройки, мальчики не обращали внимания совсем. И, как мне тогда казалось, я ничего из себя не представляла, способностей не было ни к чему, мама всегда говорила: "С твоими талантами надо специальность получать и идти работать". Конечно, мне нравился самый симпатичный мальчик в классе, но даже мечтать о нём не смела, понимала, что он никогда на меня не обратит внимания.

Когда мне исполнилось четырнадцать, мама устроилась на пароход барменом. На дворе 90-й год, а круизный теплоход — блатное место, золотое дно. Мама стала уезжать в круизы по Москве-реке и Волге на 2—3 дня в рейс.

А я, как всегда, оставалась с отчимом. В принципе, бояться было нечего, так как он меня растил и никогда не то что жеста, слова от него плохого не слышала.

Так прошло чуть больше года. Я поступила в техникум, началась новая жизнь, новые подружки. Однажды я пришла с дискотеки домой, в новой короткой клетчатой юбке, чувствовала себя почти красавицей. Отчим был пьян — в последнее время он всё чаще и больше пил. Ни с того ни с сего начал приставать. Я быстро прошла в свою комнату и закрылась.

Через пару часов, когда он затих, я вышла в туалет. Неожиданно в коридоре он налетел на меня, сгрёб в охапку и притащил в их с мамой спальню. Я попыталась кричать, но он закрыл рукой рот. И произошло то, что произошло. Всё это время мне казалось, что это не со мной происходит или просто страшный сон. У меня никак не укладывалось в голове, что тот, кого я называю папой, и этот чужой жестокий мужчина, что дышит на меня перегаром, один и тот же человек.

Стыд

Когда он уснул, я встала и пошла в душ. Юбку ту злосчастную выкинула, словно, если бы я была одета во что-то поскромнее, ничего бы не случилось. Потом снова заперлась в своей комнате, слёз не было, был шок. Утром, как только за окном стало светло, сбежала из дома, даже не позавтракав. Но холод и голод всё равно вынудили приехать вечером домой. До возвращения мамы из рейса оставался ещё один день.

Дома отчим как ни в чём не бывало налил мне супа и предупредил: если я проболтаюсь маме, он расскажет, что я сама к нему приставала. Что он не дурак, видел, как я перед ним в коротких юбках попой вертела и без лифчика полуголая ходила. Но я и сама бы молчала. Стыдно было перед мамой, она часто любила повторять о том, что, если женщина не захочет, мужчина и внимания не обратит.

Сейчас я думаю, что, наверное, мне в чём-то льстило это внимание взрослого мужика, было чувство, что я в чём-то круче более симпатичных подруг. Страх был потом, когда своему первому мальчику на первом курсе института я врала про первую любовь, про молодого человека, с которым всё было. Не расскажешь же, что мой первый опыт — пьяный отчим.

Год ада

Под предлогом "я расскажу матери, что ты ко мне приставала" это продолжалось около года. Когда мама была в рейсе, я старалась не попадаться отчиму на глаза, если была возможность, оставалась ночевать у подруг. Но так получалось не всегда. Иногда приходилось спать с ним. Не часто, раз в пару месяцев, когда мамы не было, а отчим напивался. Странно, что не залетела. Всё было как во сне.

Почему терпела? Маму не хотела беспокоить, она хоть и была с виду крепкая, но жаловалась иногда, что сердце колет. Потому и спустя годы не рассказывала, всё равно ничего не изменишь. Мама вышла замуж за этого урода ради квартиры, то есть ради меня. Чтобы у меня было больше возможностей, хорошее будущее. Она же не могла знать, как мне за эти "возможности" придётся расплачиваться. И в милицию не пошла по той же причине: был бы скандал, а толку — ноль, не перемотают же они мою жизнь назад.

Потом отношение к отчиму изменилось. Накатила тихая ненависть, очень спокойная. От одного его запаха выворачивало.

Новая жизнь

На первом курсе института я нашла работу и съехала. Стала снимать квартиру с подружкой-сокурсницей. Мама к этому отнеслась нормально: сама начала самостоятельную жизнь рано. Она так и не догадалась, что я буквально сбежала из дома из-за отчима.

Изредка я приезжала к маме в гости, сидели все вместе за обеденным столом, вела себя как обычно, да и отчим тоже больше не приставал. Но всё равно ни разу не оставалась с ночёвкой, мама и не настаивала, посидели, попили вина — и всё.

Мама с ним развелась лет через восемь: он пил уже серьёзно. С ним после развода не жила, оставаясь прописанной в квартире, снимала однушку в Подмосковье, будучи уже на пенсии. Но при этом совсем связи с отчимом не рвала. Когда отчим тяжело болел перед смертью, я ездила к нему по просьбе матери: то продукты привезти, то лекарства. Он меня и не узнавал уже почти. Когда он умер, нам отошла трёхкомнатная квартира.

У меня сын

Странно, что тогда, в молодости, я даже с пониманием к этому всему относилась, ну больной человек, что поделаешь… Сейчас, спустя годы понимаю, что отчим — мразь просто. Таких стрелять надо. Маме как не говорила, так и не скажу, пусть живёт спокойно. Если и надо было признаться, то тогда, в юности, а сейчас зачем ворошить? Чтобы она думала, что, пока она деньги зарабатывала, её дочь насиловали? Я сама мать, мне бы не хотелось под конец жизни получить такие признания, хотя до сих пор не понимаю: как она не чувствовала, что что-то не так, почему не спрашивала.

Хорошо, что у меня сын.

...

Мама не знает, что я пошла на панель

Иногда родители, сами того не подозревая, толкают детей на отчаянные поступки, в которых потом стыдно признаться. Такова история Сони: чтобы прокормить семью, как и её тёзка из романа Достоевского, она вышла на улицу.
Хорошенькая девочка

В детстве я была хорошенькой девочкой. В 14 у нас с подружкой было такое развлечение: ездили в соседний район клеить мальчишек. Знакомились, а на следующий день бросали и находили новых. Было весело. Но дальше поцелуев у нас, конечно, дело не заходило. Просто игрались. Потом уже, в старших классах, за мной ухаживали сразу несколько ребят. Хотя я и скромно одевалась, были девчонки побогаче, но все мальчишки в один голос утверждали, что у меня самая классная фигура: грудь, ноги. Сравнивали с Клаудией Шиффер: те же формы, копна светлых волос и пухлые губы.

С мужем мы учились в одном классе. Стали встречаться, и мама настояла, чтобы мы поженились. После ухода отца она ударилась в религию, постоянно цитировала Писание и считала, что раз я стала встречаться со Славой, то не должна "жить во грехе". Я не особо хотела замуж и не была уверена, что это любовь на всю жизнь, но если моя мама начинала "проповедовать", то легче было уступить, чем сопротивляться. Тем более и Слава меня очень любил, как мне тогда казалось. Опыта у меня фактически не было.

От мужа тапки

Конечно, мне хотелось ещё погулять, увидеть жизнь. Но у мамы были другие планы. В 18 мы поженились, Слава переехал к нам жить. А ещё через год у нас родился Никитка. Слава стал работать менеджером в турагентстве. Всё время грезил, как мы уедем жить в заморские страны, купаться в тёплом море. Но денег хватало только на самое необходимое. Мысли мужа о переезде стали всё настойчивей, это просто превратилось в манию. Слава уже не мечтал, а строил конкретные планы: взять деньги из рабочего сейфа и сбежать. Я его отговаривала как могла, не хотела уезжать с маленьким ребёнком в чужую страну, где у меня никого нет, да ещё и скрываться от закона. Деньги быстро кончатся, и что тогда? Муж вроде бы послушался и перестал заводить разговоры о переезде.

Как-то мы с мамой и годовалым Никиткой поехали на дачу, а Слава остался в городе. Через пару дней я вернулась домой, чтобы купить продукты и взять Никиткину курточку. Захожу в квартиру и понимаю, что-то не так: в квартире беспорядок, осколки посуды на кухне. Открываю шкафы: нет вещей мужа. Только старые тапочки сиротливо в коридоре валяются. Я их обняла и пролежала с ними до вечера. Было больно и обидно. Потом уже начали с работы мужа звонить, от начальника узнала, что муж действительно украл деньги из сейфа и сбежал в Турцию.

Без денег

После побега мужа жить стало совсем сложно. Денег не хватало даже на самую простую еду. Ни я, ни мама не работали. Папа иногда подкидывал нам деньги, но их тоже не хватало. Мама меня всё время попрекала: тем, что я не смогла удержать мужа, что не могу найти работу.

Как-то я пошла в магазин, нужно было купить молоко и овсянку для каши. Но овсянка внезапно подорожала, мне не хватило каких-то пары рублей. Я шла из магазина в магазин в поисках цен пониже, но ничего не могла найти. Шёл холодный ноябрьский дождь, стало совсем темно. Я шла и плакала: дома ждали голодный сын и недовольная мама с проповедями.

"Думай о сыне"

Рядом остановился джип, мужчина приоткрыл дверь и предложил подвезти. Я отказалась. Он стал настаивать: "Просто неприлично плакать на людях, на вас все смотрят". Я подумала, что и правда выгляжу странно со стороны и села в машину. Водитель был не старый и вполне симпатичный, стал расспрашивать, почему я плачу и как он может мне помочь. Я снова расплакалась и всё ему рассказала: про овсянку, про сына и про мужа с мамой. Он предложил купить мне крупу и другой еды. Я отказывалась, но он повторял: "Это не для тебя, а для твоего ребёнка".

В магазине он накупил два пакета продуктов, о которых я уже и не вспоминала: торт, коробку дорогих конфет, крабовые палочки, фрукты, какие-то полуфабрикаты, даже вино. Хотя я и отказывалась, достаточно было и овсянки. Мужчина погрузил пакеты на заднее сиденье, а потом набросился на меня прямо в машине, там же, на стоянке у супермаркета. На улице уже совсем стемнело, и на стоянке почти никого не было. Я пыталась сопротивляться, а он всё время повторял: "Всё будет хорошо, подумай о сыне".

Потом он довёз меня до дома. Отдал мне пакеты с продуктами и 20 долларов. Сказал, что позвонит. Я стояла у подъезда, дождь кончился, мои слёзы тоже. Стояла и думала, что всё не так страшно. Было какое-то двойственное чувство: обидно и стыдно немножко, но вместе с тем пришёл какой-то покой, словно во мне что-то умерло и одновременно стало как-то легче дышать.

Дома я сказала, что встретила одноклассника, и он, узнав об отъезде мужа, решил сделать нам такой подарок. Про деньги промолчала. Никитка был сыт, мама довольна.

Она ни о чём не догадалась. Ничего не почувствовала.

Там, где есть деньги

Конечно, он не позвонил, тот мужчина на джипе. Но те 20 долларов помогли нам продержаться ещё месяц. Через некоторое время я нашла работу. Но всё время что-то не складывалось: то меня увольняли, заплатив копейки, то фирма разорялась. Но потеря работы меня уже не пугала, теперь я знала, где взять деньги.

Когда оставались последние несколько рублей, я не плакала, как раньше, а одевалась в платье покороче и красилась поярче. В те годы — конец 90-х — найти мужчину, согласного заплатить, было легко: достаточно выйти вечером и неспешно прогуляться по улице, обязательно кто-то подъезжал и предлагал заработать.

Однажды подъехал парень на отечественном автомобиле, сказал, что у него совсем немного денег. Я не стала торговаться, очень нужны были деньги. Мы заехали в какой-то тёмный угол… и нас спалила милиция. А парню уже нечем было откупиться, он действительно отдал мне последние деньги. Нас отвезли в отделение, я стала плакать, говорить, что у нас любовь и нам негде уединиться. Милиционеры заржали: "А он говорит, что просто хотел секса". А я всё повторяла: "Нет, у нас любовь". Потом меня пожалели и отпустили.

Но в целом у меня обходилось без приключений. Мужчины попадались порядочные и нежадные, относились ко мне хорошо.

Мама не знает

Я не особо скрывала то, чем иногда приходилось заниматься. Да, тут нечем гордиться, но на тот момент это был единственный способ заработать деньги и кормить ребёнка. Подруги и некоторые знакомые были в курсе. Я даже так проверяла искренность людей: если они начинали осуждать, значит, нам не стоит общаться.

Моя подруга рассказывала, что в Чебоксарах, откуда она родом, в 90-е "путанили" в основном матери-одиночки. Это был единственный способ выжить, не дать детям умереть с голоду.

Конечно, маме с её морализмом я ничего не рассказывала. Говорила, что заработала или друзья помогли. Иногда просто меняла деньги на мелкие купюры и подкладывала ей в кошелёк. Мама ничего не замечала и гордилась тем, что так экономно тратит деньги, ещё мне себя в пример ставила. Потом я познакомилась с состоятельным американцем. Он тоже не догадывался, чем мне приходилось заниматься до встречи с ним. Теперь уже он давал мне деньги и надобность "выходить на охоту" отпала сама собой.

...

Мама не знает, что я альфонс

Иногда обстоятельства вынуждают нас браться за любую работу. Чтобы выйти на новый уровень и жить как хочется, многим не хватает трудолюбия или – состоятельных покровителей. О последнем варианте близким рассказывать не принято. Александр начал карьеру охранником в магазине, а теперь работает в консалтинговой компании. Сделать карьеру ему помогли женщины.

Заманчивое предложение

В школе и в институте я занимался спортом, чтобы выглядеть привлекательно. Но с девушками всё равно не клеилось. Они предпочитали парней поуверенней, а позже – мужчин посостоятельней. После вуза я всё никак не мог устроиться на работу. Раньше думал, что в такой ситуации оказываются только тупицы и бездельники, но это была настоящая чёрная полоса.

Наконец меня взяли охранником в магазин. Работа тяжёлая – по 12 часов приходилось стоять на одном месте, но хоть что-то. На кассе работала хорошенькая девушка Маша. К ней часто заходил отец, контролировал, даже просил меня присмотреть если что. Маша была бывшей наркоманкой, и родители очень переживали, что сорвётся. Однажды её отец сказал мне, что если бы кто-то вроде меня женился на его дочери, то он от счастья отписал бы такому красавцу квартиру.

"Я понял: это намёк" и начал действовать. Угощал Машу кофе, дарил цветы – на мою копеечную зарплату особо не разгуляешься, но я старался. Она улыбалась, но всерьёз меня не воспринимала. Ещё я сдуру рассказал маме, что хочу жениться на бывшей наркоманке, а её отец обещает за это двухкомнатную квартиру. Мама меня отругала, сказала, чтобы я и думать об этом не смел. Тот разговор напрочь отбил у меня охоту откровенничать с родительницей. Хотя объективно мама, конечно, была права.

Красная Шапочка

Однажды приятель по спортзалу предложил выступить на вечеринке. Нужно было станцевать. Я когда-то занимался бальными танцами, но потом спорт вытеснил танцульки. В принципе, станцевать мог бы, особенно если выпить для храбрости. Когда-то я баловал доморощенным стриптизом знакомых девчонок, они смеялись. А тут ещё и платят. Не много, но по сравнению с зарплатой охранника – вполне прилично.

Всё прошло даже лучше, чем я ожидал: тётки визжали и пытались стянуть с меня трусы. Совали деньги и визитки.

С тех пор меня стали иногда звать танцевать на частные вечеринки. Так я познакомился с Людмилой. Ей было под пятьдесят, но выглядела она моложе, одевалась вообще как юная девушка. На вечеринке она мне недвусмысленно намекнула, что готова продолжить общение. И мы поехали к ней. Утром она дала мне денег "на такси", я отказывался, но Людмила настояла. Время от времени мы с ней встречались, и она неизменно оставляла мне круглую сумму, делала подарки.

Людмила была, в общем-то, неплохая тётка, весёлая. Как-то говорит мне: "Давай ты будешь волком, а я Красной Шапочкой". Даже костюм раздобыла размера ХL. Смотрю – лежит на кровати бабушка в красной шапочке. Едва сдержался, чтобы не расхохотаться.

Потом друг помог мне устроился фитнес-инструктором в крупный спортивный центр. Женщины там были на порядок состоятельнее, и я довольно быстро нашёл несколько любовниц. А там по накатанной схеме: говорил, что нечем выплачивать кредит за машину, нет денег на зимнюю резину, попал в аварию. Способов красиво намекнуть, что мне нужны деньги, много.

Любовь, деньги и плевки

Как-то я встретил в ресторане свою однокурсницу Оксанку. В студенческую бытность я пытался за ней ухаживать, но получил от ворот поворот. Оксана была из состоятельной семьи, и отношения со мной были ей не по статусу. Тут она сама подошла поздороваться, сказала, что я изменился в лучшую сторону, "приобрёл лоск". "Ты тоже изменилась", — ответил я, а про себя подумал, что девочка "поплыла" в бёдрах и совсем перезрела в свои 28. Права была моя двоюродная сестра, которая на все мои неудачи любила повторять: "Через десять лет они сами будут умолять, чтобы ты с ними встречался".

Помня, что у Оксанкиного папы был мебельный бизнес, я не стал терять с ней контакт и, выждав время, позвонил ей. Мы пару раз встретились, она пригласила меня домой и познакомила со своей мамой, которая опаздывала в театр. Я предложил подвезти. Слово за слово мы разговорились о театре, музыке, последних выставках – я-то не раз сопровождал своих теток на мероприятия и мог произвести впечатление. Предложил достать пригласительные на открытие одного фестиваля. Она согласилась.

Дальше всё пошло по старой схеме. Регулярно делал комплименты её очаровательному возрасту, который "придаёт женщинам изысканный шарм", и в то же время подчеркивает, что по изяществу она даст фору любой двадцатилетней девице. Обыгрывал её недостатки, выдавая их за главные изюминки и достоинства. В общем, говорил ей то, что женщина под пятьдесят мечтает услышать. Очень скоро мы стали любовниками. Сначала она сняла для меня шикарную квартиру, потом помогла поменять машину. Были и дорогие подарки в виде запонок и часов.

Через некоторое время её муж стал что-то подозревать. Скандал разразился, когда он узнал, что моя любовница взяла кредит – как раз на новую машину для меня. Она, дура, во всём созналась, собрала вещи и переехала жить ко мне на съёмную квартиру. Любить бесплатно 50-летнюю женщину с целлюлитом не входило в мои планы, и я предложил ей вернуться к мужу. Она потребовала назад машину, пыталась драться, плевалась, чуть не содрала с меня скальп. В общем, была некрасивая сцена, отбившая у меня желание когда-либо напрямую выяснять отношения с женщинами.

Новый уровень

Сейчас у меня новая любовница: стильная, подтянутая сорокапятилетняя женщина. У неё свой консалтинговый бизнес. Она взяла меня к себе на работу, оплатила учёбу. Теперь я наконец чувствую себя на своём месте, мне интересно работать, делать карьеру. Ничего плохого в том, что мне помогает взрослая женщина, я не вижу.

Мама, конечно, не знает о том, что я встречаюсь с женщиной старше меня на 17 лет. Мамочка у меня человек старой формации, зачем её расстраивать? Она будет всё преувеличивать и драматизировать, переживать, что из-за взрослой любовницы я не построю семью и она никогда не увидит внуков... Когда я действительно встану на ноги, возможно, найду себе молодую девушку из хорошей семьи и женюсь. А пока я наконец-то начал жить так, как хочу.

...