Сага о Форсайтах
Три стадии взросления:
1. Боишься Фредди Крюгера
2. Не боишься Фредди Крюгера
3. Солидарен с Фредди Крюгером
Давненько я не писал обзоров книг. Читаю много, но как-то не попадалось ничего, просящегося на перо. А тут на старости лет добрался я до “Саги о Форсайтах”. Вот оно! Удержаться было невозможно, поэтому встречайте: о чём писал Голсуорси в первом романе цикла - “Собственнике”.
С первых страниц автор знакомит нас с семьёй Форсайтов - влиятельным и большим семейством английских буржуа конца 19-го века. Когда-то давно их предок приехал в Лондон буквально без шиллинга в кармане, но тяжёлым трудом ему удалось заработать небольшой капитал, который он передал детям, а дети с успехом приумножили. И ныне многочисленные сыновья и братья владеют акциями угольных шахт и чайных плантаций, занимаются торговлей, работают адвокатами. Автор не жалеет для членов семьи Форсайтов чёрных красок: дескать, только и делают, что думают о деньгах, и ничего, кроме денег их не интересует… но вот только плохо у автора на самом деле получается. Ибо несмотря на все его старания, Форсайты отрицательными персонажами не воспринимаются. Рациональное, уважительное отношение к деньгам - не порок.
Но давайте ближе к сюжету.
В его основе - любовный треугольник (или квадрат?), как бы банально это не звучало. В центре конфликта - некая Ирен. Женщина очень красивая, но из разорившейся семьи. Её отец оставил ей жалких 50 фунтов в год ренты (это примерно зарплата горничной), и в юности она жила фактически на содержании тётки, которая была от такого расклада не в восторге (хотя и не подавала виду). Молодой Соунз Форсайт влюбился в красавицу, долго её добивался (нет, не пел серенады под балконом, а убеждал аргументами) и в конце концов добился.
Это преподносится как едва ли не насилие.
Ведь Ирен пришлось согласиться из-за отсутствия денег (не идти же работать, в самом деле!). Вообще, идея о том, как это несправедливо, что люди, не имеющие денег, должны делать то, что им не хочется, или наоборот, не могут делать то, что хочется, проходит красной нитью через весь роман. Такое ощущение, что автор пытается подвести читателей к мысли, что было бы справедливее, чтобы деньги доставались не тем, кто их зарабатывает, а тем кому они нужнее (кто их достойнее, кто лучше/красивее/благороднее).
Перед свадьбой Ирен выбила из жениха обещание, что тот её отпустит, если брак “окажется неудачным”. В те дремучие времена женщина (равно как и мужчина) не могла просто взять и развестись, потому что “ниуделялвнимания” и вообще у неё новая лябоффь. Право определять, удачный брак или нет оставалось за Ирен. Впоследствии Соунз съехал с этого обещания, что, наверное, не очень достойно, но... ведь выбивать такие обещания из влюбленного мужчины тоже не очень достойно, а? И сама Ирен в церкви перед алтарём тоже много в чём клялась, но “это другое”, да? Когда Форсайт попытался напомнить Ирен об этих клятвах, оказалось, что делать это подло, низко и вообще “не по-мужски”.
Специально автор несколько раз упоминает о том, что Ирен пытается добиться от мужа отдельной комнаты. Мы-то понимаем, что это эвфемизм к “супружеским обязанностям”, от которых уже к концу 19-го века не осталось и камня на камне. Не дождавшись согласия мужа, Ирен перешла к действиям, и однажды вечером Соунз обнаружил, что двери спальни заперты изнутри, а ему постелено в гостевой комнате. Его выставили из супружеской спальни в его же доме! На дворе, напоминаю, 19 век - эпоха сурового патриархата. Сонуз внезапно обнаруживает, что у него нет никаких рычагов воздействия на ситуацию - любые попытки силового решения сделают из него посмешище. Это рабочий из доков может жене прописать по мордасам и силой взять, что положено, а у джентльмена вариантов было не больше, чем у современных мужчин. Вообще, вынос сора из избы, перенос семейного (более того - интимного) скандала в публичную плоскость для почтенного гражданина из высших слоёв общества крайне нежелателен… и жена, фактически, шантажирует мужа, угрожает публичным скандалом. “Делай, как я хочу, или я сделаю нашим детям плохо”. Знакомая женская тактика, не так ли?
Другой стороной конфликта выступает юная Джун (возраст не указывается, но есть основания полагать, что лет 15 - примерно в таком возрасте девицы выходили в свет и становились невестами). Внучка и любимица старого Джулиона Форсайта, неформального главы всего клана, чей отец после смерти жены побежал за новой лябоффью, фактически бросив дочь. По-мальчуковски бойкая, но при этом добрая и любящая, абсолютно невинная… как же быстро пролетают 15 лет от ползания в ползунках до помолвки…
Джун привела знакомиться жениха - молодого и голожопого архитектора с замашками альфача - Боссини. Репутация у него было неплохая, о нём отзывались как о перспективном и талантливом архитекторе. Семья приняла жениха настороженно (а могло быть иначе?), но в целом миролюбиво. Было объявлено о помолвке, но брак был отложен до того момента, пока жених не начнёт зарабатывать хотя бы 300 фунтов в год (50 фунтов в год, как писалось выше, было зарплатой лакея, так что требования не сказать, чтобы очень жёсткие). Приданое за Джун, конечно, дадут, но и он должен хоть что-то из себя представлять.
Соунзу приходит в голову хорошая (как тогда казалось) мысль: нанять этого Боссини для постройки нового дома. С одной стороны, он, Соунз, получает талантливого, но пока безвестного архитектора по приемлемой цене, с другой, сам Боссини зарабатывает необходимую для брака сумму и репутацию. Так Боссини попал в дом Соунза Форсайта, встретил там Ирен, и понеслось…
Автор постоянно возмущается и призывает читателей возмущаться вместе с ним тем фактом, что Соунз фактически купил Ирен и теперь предъявляет на неё права (отсюда и название романа - подразумевается “владение” Ирен Соунзом). Но минутку, если Соунз и купил, то Ирен-то продалась… Ах да, это другое)
Как бы то ни было, подлый Соунз со своими правами законного мужа, полученными в обмен всего лишь на деньги и безбедную (если не сказать роскошную) жизнь, стоит на пути большой и светлой лябффи. Особенно обидно, что на том же пути стоит отсутствие денег у влюблённых и их же наличие у Соунза. Какая несправедливость! В те суровые патриархальные времена закон совсем не защищал женщин, и Ирен не могла просто взять и уйти к любовнику, прихватив имущество мужа.
А Джун.. А что Джун… Боссини на неё просто забил. Формально никто ничего не сказал и помолвку не разрывал, но все всё поняли… какая подлость! Старый Джолион был слишком стар, чтобы драться с Боссини, да и эпоха дуэлей уже миновала, но у него сердце разрывалось от того, как страдала внучка. И бессердечный старик Боссини прощать не собирался, хотя казалось бы - как не простить, ведь у того лябоффь… Как же у бессердечного и жестокого деда могло болеть сердце за внучку? Это вы у автора спросите) Я вот ненависть Джолиона и его желание отплатить понимаю и разделяю на 100%.
Падите все ниц (и отдайте имущество) пред великим таинством: самочка потекла от альфача случилась большая любовь! А тем временем, Боссини таки достроил дом Соунза, превысив и так многократно повышавшуюся смету. Нет, Боссини даже не проворовался - просто он чихать хотел на какого-то там лошка, который думает, что может что-то там решать и в чём-то его ограничивать лишь на том жалком основании, что платит за это деньги. Злость на то, что на него в очередной раз наплевали наложилась на ревность (шила-то в мешку не утаишь), и Соунз пошёл войной - подал на архитектора в суд с требованием вернуть растрату. (Кстати сказать, именно за это его “наказала” жена, выгнав из супружеской спальни. Ах-ах-ах, патриархат, остановись, что ты делаешь!)
Суд Соунз выиграл, но Боссини на него не явился, а Ирен исчезла из дома - сбежали! Но нет, оказалось, что Боссини, в припадке любовного бешенства, попал под экипаж и погиб. А сбежавшая Ирен, помотавшись по городу и не найдя любовника… вернулась домой. Не идти же работать, в самом деле! (да, я это строку скопиписатил, не набирать же два раза!) Вернулась гордая - как одолжение сделала! А муж-алень и рад радёшенек, стали вместе поживать - добра наживать (впрочем, наживал только муж). Конец!
